 |
|
|
|
|
|
В головной боли есть одна хорошая сторона: она позволяет тебе думать обо всяких глупостях и совершенно этого не стыдиться. Итак, борясь с головной болью, я смотрела по телевизору передачу «Клуб Веселых и Находчивых». Один из участников отпускал шутки о Президенте Джорде Буше младшем. И тут я подумала, что ведь, пожалуй, Президент не имеет ни малейшего понятия о том, что о нем думают в России. Итак, я придумала для себя замечательную должность: я предложу американскому правительству, что я буду работать кем-то вроде Советника- Консультанта по Наблюдению за Общественным Мнением в странах бывшего СССР. Звучит внушительно, правда? Я думаю, мне бы удалось уговорить кого-нибудь в правительстве платить мне за то, что я буду смотерть российское телевидение, записывать и переводить все шутки о Президенте и даже фиксировать на какой-нибудь очень научной шкале, как эта шутка была воспринята аудиторией (смехометр?)
Нет, серьезно – меня очень волнует тот факт, что в Америке никто и понятия не имеет, что о нас думают.
Американская медиа явно переборщила с феноменом «мирового анти-американизма». Правда же состоит в том, что никто не ненавидит Америку конкретно за войну в Ираке, кроме тех, кто ненавидел ее и до того. Они просто думают, что мы идиоты. Большинство думает, что глупо и наивно считать, что война в Ираке была затеяна для того, чтобы освободить народ от ужасного диктатора – это было приятным побочным эффектом, ну а настоящая цель? Ага, то-то же.
На свете есть немало деятелей гораздо хуже Хуссейна, но мы почему-то не считаем, что нам предначертано судьбой изничтожить их всех. А весь этот шум про оружие массового уничтожения? Да даже если бы оно в действительности было у Хуссейна, это было бы по нашей вине – ведь мы обеспечили опасным оружием больше диктаторов стран третьего мира, чем все остальные страны, вместе взятые. Кроме того, мы – единственная страна, применившая атомную бомбу, в войне, которую мы уже выигрывали. Все остальные прекрасно видят, что стоит за всеми этими красивыми сказочками, которыми нас пичкает наше правительство.
Заметим, однако, что я также обнаружила, что люди в России тоже не имеют ни малейшего представления о том, что думает остальной мир о российской политике, так что, возможно, я и здесь смогу работать консультантом.
Например, людям не приходит в голову, что весь остальной мир считает войну в Чечне довольно глупым делом. Да, конечно, война в Ираке была из-за нефти, но то же самое можно сказать и о войне в Чечне – и именно так ее и воспринимают большинство стран. Россия, так же, как и Америка – «гроза квартала», и применяет силу, когда ей взбредет в голову.
«Но Чечня всегда была частью России» - возражают русские.
Нет, Чечня всегда боролась за то, чтобы отделиться от России.
«Но Россия, на свои собственные деньги построила этот самый нефтепровод, который чеченцы теперь рушат!».
Советский Союз, частью которого Чечня никогда не хотела быть, на деньги Советского Союза (которые можно с равным успехом считать и чеченскими деньгами, так как Чечня была частью СССР), построил этот нефтепровод, который был совершенно не нужен самим чеченцам с самого начала.
Но вернемся к моей предполагаемой работе.
Я думаю, что в рамках моих обязанностей Советника- Консультанта по Наблюдению за Общественным Мнением в странах бывшего СССР, я могу научить американских политиков тому, как делать так, чтобы остальной мир воспринимал их более серьезно.
Представьте себе такую картинку.
На исходе выходных, проведенных в Кэмп Дэвид, в время которых они успели обсудить спорт, своих собак, своих дочерей и ограничение ядерных вооружений, Владимир Путин и Джордж Буш проводят пресс-конференцию. Джордж Буш появляется на ней в рубашке поло с расстегнутой верхней пуговицей и в брюках свободного покроя. Широко улыбаясь, он заявляет: «Да, мы с Вовой теперь закадычные приятели. Мы одинаково чувствуем и одинаково видим. Мы хотим дружить».
Путин, одетый в черную водолазку, черный пиджак и черные брюки, в сверкающих ботинках, сухо говорит: «Президент Буш и я за время выходных обсудили некоторые важные вопросы, представляющие интерес для обеих стран, включая проблемы разоружения. Кроме того, мы решили работать в направлении дальнейшего сотрудничества». И к кому Вы после этого будете чувствовать больше уважения? (Следует отметить, что это, конечно, не буквальный, слово в слово, пересказ, но такой эпизод действительно произошел около года назад.)
Продолжая дальше давать ценные советы о том, как Америка могла бы улучшить свой образ в глазах остального мира, я бы предложила, чтобы мы начали экспортировать какие-нибудь серьезные вещи, а не поп-мусор, вроде Бритни Спирс, Мак Дональдса, журнала «Космополитан» или «Терминатор – 3».
У нас в Америке есть масса потрясающих вещей, о которых многие люди просто никогда не слышали: сотни разновидностей джаза и фольклорной музыки, такой, как свинг, рок-а-билли, блюграсс, настоящий кантри; разная еда, например, барбекю, сладкий чай, сладкая кукуруза; живопись - Волт Витман, Энди Ворхол, экспериментальный танец, и все выдающиеся писатели юга. А то все думают, что если они слышали Мадонну, то значит, они знают американскую культуру. Они неправы, но можно ли их в этом винить? Я не думаю, что нам следует винить «покупателей», если самая богатая страна мира поставляет на международный рынок такую продукцию.
Так что, если у Вас есть друзья в верхах, подкиньте им эту идею. .. Я думаю, что я бы смогла сделать много полезного для всего мира.
* * *
Прежде чем Вы будете читать это дальше, я хочу вам сказать, что, несмотря на мою любовь к России, я ее не всегда понимаю.
Ниже следуют мои размышления о контрастах, которые мне кажутся абсолютно неразрешимыми. Если в извечном споре относительно «природы и воспитания» Вы выступаете на стороне природы, то Вам стоит поехать пожить некоторое время в другой стране, чтобы понять, до какой степени Вы обработаны своей родной культурой («воспитание»). Даже если после этого Вы не перемените свое мнение полностью, по крайней мере, Вы сможете лучше понять противоположную сторону.
На занятиях по русскому языку мы читали стихотворение, основная идея которого состояла в том, что люди, живущие на юге, не могут по-настоящему оценить радость прихода весны, потому что им не пришлось перед этим пережить ужасную, долгую-предолгую, темную-претемную зиму. Наш учитель пытался объяснить нам, что одна из тех вещей, которые мы увезем из России, состоит в том, что мы почувствуем, как хороша весна после того, как мы пережили зиму, и он знает, что в Америке не бывает таких зим, как здесь, и поэтому теперь мы поймем, как надо по-настоящему ценить весну.
На это утверждение у меня было два основных возражения. Первое состоит в том, что в Америке бывают такие зимы, как в России – конечно, не в Оклахоме, но севернее, например, в Монтане, бывают.
Когда Линна уехала в декабре домой, а она живет в Айдахо, там было холоднее, чем в то время в Санкт- Петербурге. Конечно, в Америке не бывает таких зим, как в Сибири, с постоянными –48, но мы не говорим о Сибири. Никто не пишет стихов о Сибири. Кроме того, в Оклахоме континентальный климат, то есть, и зимы, и лета совершенно ужасны. Конечно, у нас не бывает много снега, но вся эта зимняя промозглость, холодный ветер, снег с дождем, и понимание, что через три месяца станет так жарко и влажно, что захочется снять с себя кожу – всего этого более чем достаточно, чтобы ценить весну.
Второе мое возражение – философское. Совершенно необязательно пережить что-то ужасное для того, чтобы оценить что-то хорошее. Если ты, конечно, не полный идиот и не можешь распознать хорошее, когда его видишь. Например, когда кто-нибудь умирает, и все вокруг говорят: «Я только сейчас по-настоящему оценил, что этот человек для меня значил». Это звучит совсем не трогательно, а пренебрежительно. Если ты не понимал, что человек был тебе настоящим другом, пока он был с тобой рядом, то, извини – ты плохой друг. Вот примерно то же самое я чувствую в отношении весны.
(Про друзей – великолепное замечание! Именно поэтому я стараюсь как можно чаще говорить своим живым друзьям, как я ценю их дружбу или поддержку. – Прим. Ирины Хоменко.)
Итак, в то время, как мы рассуждали о русских писателях, наш преподаватель развил идею, что климат может влиять на личность человека. Например, итальянцы, которые живут в теплом климате, громко разговаривают, и, как правило, очень общительны. Согласны ли мы с этим утверждением?
Я сказала, что я не знаю, но, поскольку он попросил меня охарактеризовать одним словом жителей С.- Петербурга, я выбрала слово «отстраненные». Вежливые, но отстраненные. И вот как дальше развивался наш разговор:
Я: Например, девушка может поскользнуться на льду, и молодой человек поможет ей подняться, и когда она говорит «спасибо», молодой человек просто разворачивается и уходит, даже не сказав «пожалуйста».
Проф: Конечно, люди ведь постоянно поскальзываются на льду и падают. Это не значит, что с ними со всеми надо завязывать разговор.
Я: Ну а если девушка симпатичная? (До того мы говорили о том, что в России очень много симпатичных девушек, и хотя считается нормальным открыто восхищаться ими, не считается приличным подходить и начинать разговор).
Проф: Вокруг полно симпатичных девушек. Это не повод для начала разговора.
Я: Она хорошенькая! Человек хочет с ней познакомиться! Это достаточно серьезный повод!
Проф: Но если она не хочет со мной разговаривать, то получается, что я вынуждаю ее терять время, затевая с ней разговор. Это невежливо.
Я: Но если она не хочет разговоривать, она может просто не отвечать.
Проф: Тогда получается, что я вынудил ее сказать: Слушай, парень, я не хочу с тобой общаться.
Я: Ну а если она хочет вступить в разговор? Если оба хотят начать разговор, но ни они не делает первого движения? Тогда Вы с ней никогда не познакомитесь!
Проф: Совершенно справедливо. Именно поэтому надо так высоко ценить тех друзей, которые у тебя есть.
Потом он что-то сказал про «тратить время на незнакомых людей». Если кто-то прилагает какие-то усилия для того, чтобы с тобой встретиться, тратит свое время на общение с тобой, то из это следует, что этот человек тебе друг. Для меня все это звучит довольно странно. Следуя этой логике, можно подружиться только с теми людьми, с которыми ты поневоле входишь в контакт, например, на работе или там, где ты учишься. Постепенно ты узнаешь этих людей лучше, и в какой-то момент вы можете начать дружить «за пределами» этой обычной обстановки.
(О, очень точное замечание! Помните знаменитую логику «порядочных девушек»? – «Я на улице не знакомлюсь!» Как будто проходимцы могут быть только на улице…:) - Прим. Ирины Хоменко)
И, честно говоря, кажется, именно так и происходит в России. Мой хост- папа рассказывал мне, что его экскурсовод в Англии ( какой-то человек, который коллекционировал старинные фотоаппараты, и зарабатывал на это хобби тем, что водил экскурсии), разговаривал с разными людьми в парках, которых он до этого не встречал. Я сказала: «Да, в Оклахоме примерно так же». Он спросил: «То есть, можно подойти к любому человеку на улице и заговорить?». Я сказала: «Да, как правило». Он был удивлен тем, что это не специфически британская странность поведения. Он сказал: « В России так не делают. Мы обычно общаемся только с тем, с кем мы работаем или когда-то учились». (Обычно я немедленно вычеркиваю любое предложение, которое начинается со слов «Русские не...», потому что оно либо неверно, либо настолько далеко от истины, что практически бесполезно. Но он был не единственным, от кого я слышала подобные высказывания. Я не знаю, прав ли он, когда такое говорит, но я точно знаю, что независимо от того, правда это или нет, он считает, что это правда. Так что знайте, что если кто-то это выдумал, и это совсем не соответствует действительности, то этот «кто-то» - не я.)
Я заметила, что все, кто приходил в гости к моей хост – семье, были их институтскими знакомыми (не забывайте, что им обоим за пятьдесят). Очевидно, если ты подружился с кем-нибудь, то это на всю жизнь. Поэтому, если кто-нибудь из них приезжает в Петербург – из Мурманска, из Сибири, или еще откуда- нибудь – они обязательно заходят в гости и проводят вечер за столом и за разговорами, даже если они не живут в одном городе больше десяти лет.
Я не заметила, чтобы моя хост-семья приглашала кого-то в гости или ходила в гости к кому-нибудь, кого бы они знали меньше двадцати лет. И, хотя я считаю, что это очень здорово, что русские так хранят верность своим друзьям, мне все же кажется, что такой настрой существенно ограничивает твой круг общения. Как завести новых друзей, если ты переезжаешь на новое место, или если все твои друзья уехали, и ты остался один? Считай, что тебе крупно не повезло.
(Ну-у….Все же это не совсем так. Чем моложе семья, тем больше у нее круг возможных домов, куда ходят в гости. С возрастом, конечно, остаются самые близкие друзья, с которыми тебе всегда интересно пообщаться. Наверное, это связано еще и с ограниченностью времени – на всех не хватает.:) А еще дело в том, что наши люди с возрастом вообще меньше передвигаются по миру. Некая инертность восприятия. Так что не до гостей.:) – Прим. Ирины Хоменко)
Это напоминает мне об одном наблюдении, о котором я говорила с другими живущими здесь американцами. Мы заметили во время наших рождественских поездок по Европе, что с европейцами удивительно просто заговорить. В противоположность этому русские, если, например, попросить огонька, предполагают, что Вы именно этого и хотите, и не пытаются начать разговор.
Кажется, что для русской культуры характерна очень ярко выраженное деление на «своих» и «чужих». Или ты мне друг, или нет. Если ты мне друг, то так и будет всю жизнь. Если ты мне друг, то мы не более чем сотрудники/одноклассники/знакомые/посторонние и нам следует держаться на расстоянии вытянутой руки друг от друга. По крайней мере, у меня такое впечатление.
(Да, деление на «своих» и «чужих» - существует. Причем, достаточно даже шапочного знакомства или очень дальнего родства, чтобы человек стал «своим». Но если ты стал «своим» – тебе все двери открыты. – Прим. Ирины Хоменко. )
Теория моего профессора относительно потери времени постороннего человека имеет некоторое отношение и к другому различию между русскими и американцами, которое я заметила: приватность.
В Америке, если ты находишься в общественном месте, ты не можешь сердиться на кого-нибудь, кто нарушит твое уединение. Ты в общественном месте. Если тебе нужно уединение, иди домой. В то же время в России ты рискуешь нарушить чье-либо уединение даже в общественном месте. Поэтому не следует говорить с посторонними. Считается возможным делать достаточно интимные вещи в общественном месте, и никто не будет по этому поводу к тебе приставать. Поэтому в метро и парках полно милующихся парочек (Сейчас, с наступлением весны, они абсолютно везде. На прошлой неделе я наблюдала только очень умеренные ласки, но, кажется, повышение температуры воздуха оказывает какое-то станное влияние на гормоны). Это очень отличается от пар в моем институте, которые даже не держатся в институте за руки. Обычно можно догадаться, что эти люди встречаются, если они стоят друг от друга на расстоянии меньше десяти дюймов. Правило анонимности не применяется, если ты находишься в месте, где все тебя знают.
(Вот любопытно, - кормление грудью на людях рассматривается в Америке как интимный акт или нет? :) – Прим.Ирины Хоменко)
Мне кажется, что это деление на «своих» и «чужих», пришло в русскую культуру под влиянием восточных цивилизаций. Китайцы в этом плане очень похожи на русских. Это одна из причин, по которой китайцы всегда толкаются в очередях – если ты это делаешь по отношению к кому-то незнакомому, это не считается невоспитанностью. Люди в Китае не обижаются, если кто-то пролезет перед тобой без очереди: ты не знаешь этих людей, поэтому в этом ничего личного, поэтому это не имеет значения.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
 |
